Права журналистов остались под забором
Процесс выселения проходил в закрытом режиме. Журналистов на территорию полуразрушенного дома не пустили. Тем самым был нарушен закон «О СМИ». Ближе к полудню на Ударной, 35 собралось около 20 представителей пензенских СМИ. Дорогу непосредственно в дом, где в отключенной ото всех коммуникаций квартире находилась Мария Фролкова, преграждал забор и охранник, который через закрытую калитку общался с журналистами. С его слов выяснилось, что существует якобы распоряжение о недопущении представителей СМИ в момент выселения. Однако официальных документов о подобном запрете ни один из прибывших представителей городской администрации не представил. Храня молчание, внутрь «просочились» сотрудники департамента ЖКХ, начальник управления ЖКХ Андрей Гришин и заместитель мэра Юрий Ильин.
В качестве живого щита напротив журналистов выстроились сотрудники полиции, которые должны были бы пресечь на корню грубое нарушение статьи
47 закона «О СМИ». В ней, в частности, говорится, что журналист имеет право «посещать специально охраняемые места стихийных бедствий, аварий и катастроф, массовых беспорядков и массовых скоплений граждан, а также местности, в которых объявлено чрезвычайное положение; присутствовать на митингах и демонстрациях».
В результате складывалось впечатление, будто из частной собственности выселяют опасных рецидивистов или врагов государства. К концу дня поступило сообщение от службы судебных приставов о завершении исполнительного производства по Ударной, 35. А также информация о том, что все вещи Фролковых, исключая самих членов семьи и их многочисленных домашних животных, были перевезены в манёвренный фонд, на ул. Ленинградскую, 8а.
Разыскиваются невселенцы
В течение следующей недели Фролковы в манёвренном фонде так и не появились. Мария Ивановна периодически выходит на связь с журналистами. Однако на вопросы о своём местонахождении и членов семьи не отвечает. Также старается уходить от прямого ответа, будут ли они заселяться в отведённые для них комнаты.
В результате складывается анекдотичная ситуация с оговоркой «если бы не было всё так грустно». Судебные приставы по решению суда выселили людей из частной собственности, а в части принудительного вселения – исполнительное производство забуксовало. Мебель-то вселили, а где хозяева?
В телефонном разговоре старший судебный пристав Вера Артёмова пояснила следующее: если Фролковы не появятся на Ленинградской, 8а в течение двух месяцев, то им будет направлено уведомление о реализации их имущества. На данный момент оно находится на ответственном хранении. У кого именно, Вера Викторовна уточнять отказалась. Впрочем, прибегая к элементарной логике, нетрудно найти самого хранителя. Им может являться департамент ЖКХ г. Пензы, поскольку на его обслуживании находится весь манёвренный фонд Пензы.
Но вот вопрос, как найти самих Фролковых и вручить им уведомление. Вера Артёмова без оптимизма в голосе ответила: «Будем искать!».
Но что означает «реализовать имущество», если люди в должниках не числятся. Одно дело, когда после реализации деньги уходят на погашение какого-либо долга, а здесь исполнительное производство имеет неимущественный характер. То есть пострадавшими от недальновидных и безответственных решений чиновников вместе с Фролковыми оказались и судебные приставы. Но есть в этом деле и ещё один пострадавший, о котором мы неоднократно упоминали. Это несостоявшаяся соседка Фролковых по квартире на Ленинградской.
Скорая помощь, лекарства, больница
Женщина уже более 5 лет страдает бронхиальной астмой. Любые намёки на присутствие животных вызывают у Натальи Николаевны (имя и отчество изменены. – Прим. автора) приступы удушья. Ещё в августе при первых попытках городской администрации вселить Фролковых в манёвренный фонд она была готова предоставить в суде выписки из истории болезни. Напомним, питомцев у семейства с Ударной, 35 много: две козы, две собаки и две кошки. Поэтому появление животных в соседних комнатах для Натальи Николаевны равнозначно обострению хронического заболевания.
В день выселения Фролковых корреспондент «Любимой газеты» задал вопрос заместителю мэра Юрию Ильину о проживании на Ленинградской, 8а человека с тяжёлым заболеванием и заметил, что принудительное вселение семьи Фролковых по указанному адресу может стоить жизни этой женщине. Почему других вариантов у города не нашлось? С металлом в голосе он ответил, мол, никакой информации о больном человеке к нему не поступало. И навязанный городом, а впоследствии и судом вариант является самым оптимальным.
7 декабря мы связались по телефону с Натальей Николаевной, чтобы узнать о состоянии её здоровья. Она рассказала, как в день принудительного вселения мебели ей поздно вечером вызвали скорую помощь. От госпитализации она отказалась. Тем не менее запах от вещей стоял такой, что ей пришлось стоять три часа на улице. Теперь она увеличила дозировку принимаемых лекарств. В манёвренном фонде семья Натальи Николаевны проживает 27 лет. Стрессов в таком жилье хватает с лихвой, а теперь ещё злосчастный аллерген появился в соседних комнатах. В заключение беседы она задала риторический вопрос: почему городская власть принимает решения, не проанализировав прежде ситуацию и не считаясь с мнением горожан?
Манёвренный фонд трещит по швам
За день до вышеприведенной беседы корреспондент побывал в первом подъезде на Ленинградской, 8а. И был весьма удивлен и обрадован сменой декораций. В августе здесь повсюду стояла разруха, на стенах имелись признаки грибка, несмотря на соседство с подростковым клубом «Орлёнок». Теперь подъезд выкрашен и побелён. Впрочем, на торцевой стене дома трещина никуда не делась. Маячки от декабря 1995 года кое-где разрушились. Но было бы наивно полагать, что муниципалитет проведёт строительную экспертизу по этому дому.